Историю блокадного Ленинграда я узнала в детстве из телепередачи о Тане Савичевой. Помню, как рассказ о ее судьбе поразил меня. Девочка потеряла свою семью и осталась одна… Ее история — история тысяч детей блокадного города, трагедия ее семьи — трагедия тысяч семей.
Фото 1938 года. Тане Савичевой 8 лет (до начала войны 3 года).
Фотография в экспозиции Музея истории Ленинграда.
Таня Савичева известна благодаря своему дневнику, который вела в блокноте сестры. Девочка записывала на страницах дневника даты смерти своих родных. Эти записи стали одним из документов обвинения фашистов на Нюрнбергском процессе.
Дневник выставлен в Музее истории Ленинграда (особняк Руменцева на Английской набережной).
В канун Дня Победы я побывала в этом музее, экспонаты которого заставляют вас мысленно пережить ужасы блокады.
«Никто не забыт! Ничто не забыто!»
Дневник Тани Савичевой (в центре).
Вокруг выставлены копии страниц из дневника,
на каждой записаны дата и время смерти родного человека.
Таня — самый младший ребенок в семье. У нее было два брата — Миша и Лека; две сестры — Женя и Нина.
Мама — Мария Игнатьевна (урожденная Федорова), отец — Николай Радионович. Отец Тани в 1910 году открыл с братьями свою пекарню на Васильевском острове «Трудовая Артель братьев Савичевых».
В 30-е годы семейное предприятие было конфисковано «на правое дело партии», а семья выслана из Ленинграда на «101-й километр». Только через несколько лет Савичевы смогли вернуться в город, однако, оставаясь в статусе «лишенцев» они не могли получить высшее образование и вступить в комсомол. Отец тяжело заболел и умер в 1935 году (в возрасте 52 лет).
Дневник (записи 1941-1942 года). Тане всего 11-12 лет.
Когда началась война, Тане было 11 лет. Савичевы (мама, братья Лека и Миша, сестра Нина) жили в доме на Васильевском острове. Этажем выше в этом же доме жили братья отца: дядя Вася и дядя Лёша.
Старшая сестра Женя вышла замуж и жила отдельно.
Из рассказа сестры Нины: «Таня была золотая девочка. Любознательная, с легким, ровным характером. Очень хорошо умела слушать. Мы ей все рассказывали - о работе, о спорте, о друзьях»
Самый тяжелый период блокады пришелся на зиму 1941 года. Людей убивали голод и морозы.
Первой из семьи Савичевых умерла Женя (в возрасте 32 лет). На похоронах мама сказала печальную фразу, которая оказалась пророческой «Вот мы тебя хороним, Женечка. А кто и как нас хоронить будет?»
«Женя умерла 28 декабря в 12 час утра 1941 г.»
— запись в дневнике Тани, страничка на букву «Ж».
Общий вид на экспозицию. Фото Тани и ее дневник.
Бабушка Тани отказалась от госпитализации, зная о переполненности ленинградских больниц. «Я и в соседней комнате полежу» — сказала она. Бабушка умерла зимой 1942 года (в возрасте 72 лет).
Бабушка умерла 25 января в 3ч дня 1942 г.
— запись в дневнике на букву «Б».
Танин брат Лёка работал на Адмиралтейском заводе. Часто приходилось работать без перерыва две смены подряд — сутки. В книге завода о нем записано: «Леонид Савичев работал очень старательно, ни разу не опоздал на смену, хотя был истощён. Но однажды он на завод не пришел. А через два дня в цех сообщили, что Савичев умер…»
Он умер в возрасте 24 лет.
«Лёка умер 17 марта в 5 час утра»
— записала Таня.
Дом, где жили Савичевы, на Второй линии Васильевского острова, 13/6
Дядя Вася (56 лет) и дядя Лёша (71 год) умерли весной 1942 года. Они пережили суровую зиму, но истощение повлекло смертельные болезни.
Дядя Вася умер 13 апреля в 2ч ночи.
Дядя Лёша 10 мая в 4ч дня.
Весной открылись школы, занятия в которых зимой были отменены. Но Таня к учебе не вернулась, ухаживала за больной мамой, которая умерла в мае 1942 года (в возрасте 53 лет).
Мама в 13 мая в 7.30 час утра 1942 г.
— запись на листке с буквой «М».
Последняя запись (копия) «Осталась одна Таня». Страница с буквой «О»
Вера, подруга Тани, рассказывала «Таня постучала к нам утром. Сказала, что только что умерла её мама, и она осталась совсем одна. Просила помочь отвезти тело. Она плакала и выглядела совсем больной.»
Мама Веры помогла с «похоронами», как она описала: «Таня пойти с нами не могла - была совсем слаба. Помню, тележка на брусчатке подпрыгивала, особенно когда шли по Малому проспекту. Завёрнутое в одеяло тело клонилось набок, и я его поддерживала. За мостом через Смоленку находился огромный ангар. Туда свозили трупы со всего Васильевского острова. Мы занесли туда тело и оставили. Помню, там была гора трупов. Когда туда вошли, раздался жуткий стон. Это из горла кого-то из мертвых выходил воздух… Мне стало очень страшно.»
Мемориальная доска, к которой прикреплена каменная страница с надписью «осталась одна Таня».
Таня не знала, что сестра Нина и брат Миша живы.
Завод, где работала Нина, был срочно эвакуирован, написать родным Нина не могла, письма в блокадный Ленинград не ходили.
Мишу считали погибшим, когда узнали, что его отряд попал в окружение фашистов под Псковом.
Каменная страница «осталась одна Таня»
Таня была эвакуирована из Ленинграда в 1942 году в Нижегородскую область (поселок Шатки). За годы блокады она сильно ослабла, туберкулез оказался неизлечим.
Таня Савичева умерла через два года после эвакуации в 1944 году в возрасте 14 лет.
Санитарка Анна Журкина, ухаживавшая за Таней, вспоминала:
Я хорошо помню эту девочку. Худенькое личико, широко открытые глаза. День и ночь я не отходила от Танечки, но болезнь была неумолима, и она вырвала ее из моих рук. Я не могу без слез вспоминать это…
В музее истории Ленинграда создана эта печальная композиция. Фигура девочки у стеклянной замерзшей витрины магазина.
«Витрина магазина». Внизу «витрины» старые весы с куском хлеба. Светящиеся буквы — описание состава блокадного хлеба, из которого 5% — обойная пыль, 15% — целлюлоза. Добавки были одобрены официально, что дало дополнительно 50 тысяч тонн хлеба.
Норма выдачи хлеба ленинградцам (в граммах).
Комната времен блокадного Ленинграда. Так жила Савичева Таня и тысячи ленинградцев. Зимой печки топили книгами и мебелью.
Хочу добавить, что атмосфера в музее очень тяжелая. Поначалу мне показалось, что у меня возникла усталость из-за духоты. Служащая вдруг сама обратилась ко мне. Она сказала, что в музее душно, хотя окна открыты, просто ветра нет. Потом заметила, что гнетущее чувство вызывают сами предметы погибших людей. «Обстановка поминальная» — неожиданно сформулировала я ее мысль. Служащая согласилась. Вспомнила, как одна женщина, пережившая войну, привела внуков в музей, но сама не пошла. Сказала, что не сможет.
Действительно, экспонаты на какое-то время заставляют вас погрузиться в атмосферу блокады, и почувствовать боль умирающих.
В заключение стихи С. Смирнова о Тане Савичевой.
На берегу Невы,
В музейном зданье,
Хранится очень скромный дневничок.
Его писала
Савичева Таня.
Он каждого пришедшего влечет.
Пред ним стоят сельчане, горожане,
От старца —
До наивного мальца.
И письменная сущность содержанья
Ошеломляет
Души и сердца.
Это — всем живущим
в назиданье,
Чтобы каждый в суть явлений вник, —
Время
Возвышает
Образ Тани
И ее доподлинный дневник.
Над любыми в мире дневниками
Он восходит, как звезда, с руки.
И гласят о жизненном накале
Сорок две святых его строки.
В каждом слове — емкость телеграммы,
Глубь подтекста,
Ключ к людской судьбе,
Свет души, простой и многогранной,
И почти молчанье о себе…
Это смертный приговор убийцам
В тишине Нюрнбергского суда.
Это — боль, которая клубится.
Это — сердце, что летит сюда…
Время удлиняет расстоянья
Между всеми нами и тобой.
Встань пред миром,
Савичева Таня,
Со своей
Немыслимой судьбой!
Пусть из поколенья в поколенье
Эстафетно
Шествует она,
Пусть живет, не ведая старенья,
И гласит
Про наши времена!
Увидеть экспозицию дневника Тани Савичевой и другие экспонаты времен блокады можно в музее Истории Ленинграда (Особняк Руменцева, Английская набережная 44). Врослый билет 120 руб.
Дневник Тани Савичевой – символ блокады и, по легенде, один из обвинительных документов на Нюрнбергском процессе – написан синим карандашом в телефонной книжке. 11-летняя Таня взяла ее, наполовину заполненную чертежами, у сестры Нины. В дневнике девять записей. Шесть из них – даты смерти членов Таниной семьи. Постепенно слово «умер» исчезает: остаются одни имена и даты.
ДОСЛОВНО:
Савичевы умерли
Умерли все
Осталась одна Таня
САВИЧЕВЫ
Таня – младший ребенок в многодетной семье Савичевых . Отец, Николай Родионович, открыл в 1910 году на Васильевском острове «Трудовую Артель братьев Савичевых» с пекарней и булочной-кондитерской, а также кинотеатр. В булочной работали сам Николай, три его брата (Дмитрий, Василий и Алексей) и супруга Мария Игнатьевна.
В 1935-ом семью Савичева как нэпмана лишили всего и выдворили из Ленинграда . В ссылке в районе Луги Николай заболел раком и умер, ему было 52 года. Но семья смогла вернуться в Ленинград.
Когда началась война, Тане было 11 лет, она только окончила третий класс. С нею в городе оставались 52-летняя мама, 74-летняя бабушка Евдокия Григорьевна, две сестры – Женя (32 года) и Нина (22 года), и два брата – Леонид, которого родные называли Лекой (24 года) и Михаил (20 лет), а также два дяди – Василий и Алексей.
На лето Савичевы планировали уехать в Дворищи (под Гдовом ) к маминой сестре. 21 июня Михаил отправился на поезде в сторону Кингисеппа . Через две недели в Дворищи должны были уехать и Таня с мамой, а Леонид, Нина и Женя приехали бы, когда им дали бы отпуска. Причиной задержки стало день рождения бабушки: хотели отпраздновать вместе.
22 июня Евдокии Григорьевне исполнилось 74 года. Началась война. Савичевы остались в городе, чтобы помочь армии. Леонид вместе с дядьками пришли в военкоматы, но им отказали: Леониду – по здоровью, Василию и Алексею – по возрасту.
Михаил из Дворищ ушел в партизанский отряд и провел в нем несколько лет, вестей от него не было, поэтому оставшиеся в Ленинграде родственники почли его погибшим.
Позже, в феврале 1942-го, из блокадного города вырвалась и Нина: ее срочно эвакуировали вместе с предприятием по Дороге жизни. Но семья об этом не знала. Когда Нина пропала, родные решили, что она погибла при артобстреле. О том, что Нина и Михаил все-таки живы, Таня так и не узнала.
УМЕРЛИ ВСЕ
Первой, в декабре 1941-го, погибла Женя. Тайком от родных она часто сдавала кровь для спасения раненых, к тому же, работала на заводе, до которого нужно было идти семь километров в одну сторону. Когда однажды Женя не пришла на завод, Нина отпросилась и поспешила к сестре на Моховую. Евгения умерла у нее на руках.
В январе скончалась Евдокия Григорьевна. С диагнозом «третья степень алиментарной дистрофии» ей нужна была срочная госпитализация, но женщина отказывалась: другим помощь нужнее. Умирая, она попросила не хоронить ее сразу, ведь ее продуктовую карточку можно было бы использовать до конца месяца.
В марте умер Леонид. Он днем и ночью работал на Адмиралтейском заводе. Следом за ним скончались от истощения дядьки Василий и Алексей.
Последней Таня потеряла маму. Мария Игнатьевна трудилась на производстве военного обмундирования.
ОДНА ТАНЯ
Оставшись одна, Таня обратилась за помощью к соседям Афанасьевым . Они завернули в одеяло и свезли тело Марии Игнатьевны в ангар, где складировали трупы. Сама Таня в последний путь маму проводить не смогла: она была слишком слаба.
На следующий день, взяв палехскую шкатулку с маминой свадебной фатой, венчальными свечами и шестью свидетельствами о смерти, Таня отправилась к бабушкиной племяннице Евдокии Арсеньевой . Женщина оформила над девочкой опекунство. Когда тетя Дуся уходила на работу на завод, на полторы смены без перерыва, то отправляла Таню на улицу.
125 детей детдома №48 прибыли в Шатки Горьковской области в августе 1942-го. Таня была одной из пяти детей, которые были инфицированы, и единственной, у кого был туберкулез. Ее долгое время лечили, а в марте 1944-го отправили в дом инвалидов. Спустя два месяца девочку перевели в инфекционное отделение районной больницы. Туберкулез и дистрофия прогрессировали, и 1 июля 1944-го Таня умерла. Ее как безродную похоронил на местном кладбище больничный конюх…
Танин дневник, лежащий в шкатулке у тети Дуси, нашла ее сестра Нина, вернувшись в освобожденный Ленинград. Сейчас он экспонат Музея истории Санкт-Петербурга .
Фото 1938 года. Тане Савичевой 8 лет (до начала войны 3 года).
Фотография в экспозиции Музея истории Ленинграда.
Таня Савичева известна благодаря своему дневнику, который вела в
блокноте сестры. Девочка записывала на страницах дневника даты
смерти своих родных. Эти записи стали одним из документов обвинения
фашистов на Нюрнбергском процессе.
Дневник выставлен в Музее истории Ленинграда (особняк Руменцева на
Английской набережной).
В канун Дня Победы я побывала в этом музее, экспонаты которого
заставляют вас мысленно пережить ужасы блокады.
"Никто не забыт! Ничто не забыто!"
Дневник Тани Савичевой (в центре).
Вокруг выставлены копии страниц из дневника,
на каждой записаны дата и время смерти родного
человека.
Таня - самый младший ребенок в семье. У нее было два брата - Миша и
Лека; две сестры - Женя и Нина.
Мама - Мария Игнатьевна (урожденная Федорова), отец - Николай
Радионович. Отец Тани в 1910 году открыл с братьями свою пекарню на
Васильевском острове "Трудовая Артель братьев Савичевых".
В 30-е годы семейное предприятие было конфисковано "на правое дело партии", а семья выслана из Ленинграда на "101-й километр". Только через несколько лет Савичевы смогли вернуться в город, однако, оставаясь в статусе "лишенцев" они не могли получить высшее образование и вступить в комсомол. Отец тяжело заболел и умер в 1935 году (в возрасте 52 лет).
Дневник (записи 1941-1942 года). Тане всего 11-12
лет.
Когда началась война, Тане было 11 лет. Савичевы (мама, братья Лека
и Миша, сестра Нина) жили в доме на Васильевском острове. Этажем
выше в этом же доме жили братья отца: дядя Вася и дядя Лёша.
Старшая сестра Женя вышла замуж и жила отдельно.
Из рассказа сестры Нины: "Таня была золотая девочка. Любознательная, с легким, ровным характером. Очень хорошо умела слушать. Мы ей все рассказывали - о работе, о спорте, о друзьях"
Самый тяжелый период блокады пришелся на зиму 1941 года. Людей убивали голод и морозы.
Первой из семьи Савичевых умерла Женя (в возрасте 32 лет). На
похоронах мама сказала печальную фразу, которая оказалась
пророческой "Вот мы тебя хороним, Женечка. А кто и как нас
хоронить будет?"
"Женя умерла 28 декабря в 12 час утра 1941 г."
- запись в
дневнике Тани, страничка на букву "Ж".
Общий вид на экспозицию. Фото Тани и ее дневник.
Бабушка Тани отказалась от госпитализации, зная о переполненности
ленинградских больниц. "Я и в соседней комнате полежу" - сказала
она. Бабушка умерла зимой 1942 года (в возрасте 72 лет).
Бабушка умерла 25 января в 3ч дня 1942 г.
- запись в
дневнике на букву "Б".
Танин брат Лёка работал на Адмиралтейском заводе. Часто приходилось
работать без перерыва две смены подряд - сутки. В книге завода о
нем записано: "Леонид Савичев работал очень старательно, ни разу
не опоздал на смену, хотя был истощён. Но однажды он на завод не
пришел. А через два дня в цех сообщили, что Савичев умер..."
Он
умер в возрасте 24 лет.
"Лёка умер 17 марта в 5 час утра"
- записала Таня.
Дом, где жили Савичевы, на Второй линии Васильевского острова,
13/6
Дядя Вася (56 лет) и дядя Лёша (71 год) умерли весной 1942 года.
Они пережили суровую зиму, но истощение повлекло смертельные
болезни.
Дядя Вася умер 13 апреля в 2ч ночи.
Дядя Лёша 10 мая в 4ч дня.
Весной открылись школы, занятия в которых зимой были отменены. Но
Таня к учебе не вернулась, ухаживала за больной мамой, которая
умерла в мае 1942 года (в возрасте 53 лет).
Мама в 13 мая в 7.30 час утра 1942 г.
- запись на листке с
буквой "М".
Последняя запись (копия) "Осталась одна Таня". Страница с буквой
"О"
Вера, подруга Тани, рассказывала "Таня постучала к нам утром. Сказала, что только что умерла её мама, и она осталась совсем одна. Просила помочь отвезти тело. Она плакала и выглядела совсем больной."
Мама Веры помогла с "похоронами", как она описала: "Таня пойти с нами не могла - была совсем слаба. Помню, тележка на брусчатке подпрыгивала, особенно когда шли по Малому проспекту. Завёрнутое в одеяло тело клонилось набок, и я его поддерживала. За мостом через Смоленку находился огромный ангар. Туда свозили трупы со всего Васильевского острова. Мы занесли туда тело и оставили. Помню, там была гора трупов. Когда туда вошли, раздался жуткий стон. Это из горла кого-то из мертвых выходил воздух… Мне стало очень страшно."
Мемориальная доска, к которой прикреплена каменная страница с
надписью "осталась одна Таня".
Таня не знала, что сестра Нина и брат Миша живы.
Завод, где работала Нина, был срочно эвакуирован, написать родным
Нина не могла, письма в блокадный Ленинград не ходили.
Мишу считали погибшим, когда узнали, что его отряд попал в
окружение фашистов под Псковом.
Каменная страница "осталась одна Таня"
Таня была эвакуирована из Ленинграда в 1942 году в Нижегородскую
область (поселок Шатки). За годы блокады она сильно ослабла,
туберкулез оказался неизлечим.
Таня Савичева умерла через два года после эвакуации в 1944 году в
возрасте 14 лет.
Санитарка Анна Журкина, ухаживавшая за Таней, вспоминала:
Я хорошо помню эту девочку. Худенькое личико, широко открытые
глаза. День и ночь я не отходила от Танечки, но болезнь была
неумолима, и она вырвала ее из моих рук. Я не могу без слез
вспоминать это...
В музее истории Ленинграда создана эта печальная композиция.
Фигура девочки у стеклянной замерзшей витрины магазина.
"Витрина магазина". Внизу "витрины" старые весы с куском хлеба.
Светящиеся буквы - описание состава блокадного хлеба, из которого
5% - обойная пыль, 15% - целлюлоза. Добавки были одобрены
официально, что дало дополнительно 50 тысяч тонн хлеба.
Норма выдачи хлеба ленинградцам (в граммах).
Комната времен блокадного Ленинграда. Так жила Савичева Таня и
тысячи ленинградцев. Зимой печки топили книгами и мебелью.
Хочу добавить, что атмосфера в музее очень тяжелая. Поначалу мне
показалось, что у меня возникла усталость из-за духоты. Служащая
вдруг сама обратилась ко мне. Она сказала, что в музее душно, хотя
окна открыты, просто ветра нет. Потом заметила, что гнетущее
чувство вызывают сами предметы погибших людей. "Обстановка
поминальная" - неожиданно сформулировала я ее мысль. Служащая
согласилась. Вспомнила, как одна женщина, пережившая войну, привела
внуков в музей, но сама не пошла. Сказала, что не сможет.
Действительно, экспонаты на какое-то время заставляют вас
погрузиться в атмосферу блокады, и почувствовать боль
умирающих.
В заключение стихи С. Смирнова о Тане Савичевой.
На берегу Невы,
В музейном зданье,
Хранится очень скромный дневничок.
Его писала
Савичева Таня.
Он каждого пришедшего влечет.
Пред ним стоят сельчане, горожане,
От старца -
До наивного мальца.
И письменная сущность содержанья
Ошеломляет
Души и сердца.
Это - всем живущим
в назиданье,
Чтобы каждый в суть явлений вник, -
Время
Возвышает
Образ Тани
И ее доподлинный дневник.
Над любыми в мире дневниками
Он восходит, как звезда, с руки.
И гласят о жизненном накале
Сорок две святых его строки.
В каждом слове - емкость телеграммы,
Глубь подтекста,
Ключ к людской судьбе,
Свет души, простой и многогранной,
И почти молчанье о себе...
Это смертный приговор убийцам
В тишине Нюрнбергского суда.
Это - боль, которая клубится.
Это - сердце, что летит сюда...
Время удлиняет расстоянья
Между всеми нами и тобой.
Встань пред миром,
Савичева Таня,
Со своей
Немыслимой судьбой!
Пусть из поколенья в поколенье
Эстафетно
Шествует она,
Пусть живет, не ведая старенья,
И гласит
Про наши времена!
Увидеть экспозицию дневника Тани Савичевой и другие экспонаты времен блокады можно в музее Истории Ленинграда (Особняк Руменцева, Английская набережная 44). Врослый билет 120 руб.
Таня Савичева — ленинградская школьница, которая с начала блокады Ленинграда начала вести дневник в записной книжке, оставшейся от её старшей сестры Нины. В этом дневнике всего 9 страниц и на шести из них даты смерти близких людей. Дневник Тани Савичевой стал одним из символов Великой Отечественной войны.
Таня была пятым и самым младшим ребёнком Марии и Николая. У неё было две сестры и два брата: Женя, Леонид «Лёка», Нина и Миша.
Первой не стало Жени. К декабрю 1941 в Ленинграде полностью прекратил работать транспорт, улицы были полностью заметены снегом. Чтобы попасть на завод Жене приходилось идти от дома пешком почти семь километров. Иногда она оставалась ночевать на заводе, чтобы сохранить силы и отработать две смены, но здоровья у неё уже не хватало. В конце декабря Женя не пришла на завод. Обеспокоенная её отсутствием Нина утром в воскресенье 28 декабря отпросилась с ночной смены и поспешила к сестре на Моховую. Она успела прийти как раз вовремя, чтобы Женя умерла у неё на руках. Ей было 32 года. Видимо Таня боялась, что на протяжении блокады они постепенно забудут дату смерти Жени и решила её записать. Для этого она взяла записную книжку Нины, которую той подарил когда-то Лёка.
На букве «Ж» Таня пишет: «Женя умерла 28 дек в 12.30 час утра 1941 г.»
Таня на групповом снимке
Женю хотели похоронить на Серафимовском кладбище, потому что оно было недалеко от дома, но оказалось, что на него нечего рассчитывать, потому что все подступы к воротам были завалены трупами, которые ни у кого не было в тот период сил хоронить. Поэтому Женю решили на грузовике отвезти на Остров Декабристов и похоронить на Смоленском лютеранском кладбище. С помощью её бывшего мужа Юрия удалось достать гроб. По воспоминаниям Нины уже на кладбище Мария Игнатьевна, склонившись над гробом старшей дочери, произнесла фразу, которая для их семьи стала роковой: «Вот мы тебя хороним, Женечка. А кто и как нас хоронить будет?».
В начале января Евдокие Григорьевне был поставлен страшный диагноз: третья степень алиментарной дистрофии. При таком состоянии требовалась срочная госпитализация, но бабушка отказалась, ссылаясь на то, что лениградские больницы и без того переполнены. 25 января спустя два дня после дня рождения Тани её не стало. На странице с буквой «Б» Таня пишет: «Бабушка умерла 25 янв. 3 ч. дня 1942 г. »
Перед смертью бабушка очень просила, чтобы не выбрасывали её карточку, потому что ту можно было использовать ещё до конца месяца. Так делали многие в Ленинграде и это на какое-то время поддерживало жизнь родственникам и близким умершего. Чтобы исключить такое «незаконное пользование» этими карточками, впоследствии введена была в середине каждого месяца перерегистрация. Поэтому в Свидетельстве о смерти стоит другое число — 1 февраля.
Таня и Нина28 февраля 1942 Нина должна была прийти домой, но так и не пришла. В тот день был сильный артобстрел и, видимо, Савичевы посчитали Нину погибшей, не зная, что Нина, вместе со всем предприятием, где она работала, была спешно эвакуирована через Ладожское озеро на Большую Землю. Письма в осаждённый Ленинград почти не ходили и Нина, как и Миша, не могла передать родным никакой весточки. В дневник сестру Таня не записала возможно потому, что ещё надеялась, что та жива.
Лёка буквально жил на Адмиралтейском заводе, работая там днём и ночью. Родных навещать приходилось редко, хотя завод был недалеко от дома — на противоположном берегу Невы, за мостом Лейтенанта Шмидта. В большинстве случаев ему приходилось ночевать на предприятии, часто работая по две смены подряд. Лёка умер от дистрофии 17 марта в заводском стационаре. Ему было 24 года. Таня раскрывает блокнот на букве «Л» и пишет, в спешке объединяя два слова в одно: «Лёка умер 17 марта в 5 часутр в 1942 г.»
13 апреля в 56 лет умер Василий. Таня раскрывает блокнот на букве «В» и делает соответствующую запись, которая получается не очень правильной и сбивчивой:
«Дядя Вася умер в 13 апр 2 ч ночь 1942 г.»
Таня в свою школу № 35 уже не вернулась, потому что теперь на ней лежала забота о маме и дяде Лёше, которые к тому моменту уже окончательно подорвали здоровье. Его не могла спасти даже госпитализация. Алексей умер в возрасте 71 года 10 мая. Страница на букву «Л» уже была занята Лёкой и поэтому Таня пишет на развороте, слева. Но то ли сил уже не хватало, то ли горе полностью переполнило душу исстрадавшейся девочки, потому что на этой странице слово «умер» Таня пропускает: «Дядя Леша 10 мая в 4 ч дня 1942 г.»
Марии Игнатьевне было 52 года, когда утром 13 мая не стало и её. Возможно, у Тани просто не хватило духу написать «мама умерла», поэтому на листе с буквой «М» она пишет: «Мама в 13 мая в 7.30 час утра 1942 г.»
Со смертью мамы у Тани полностью пропала надежда на победу и на то, что Миша и Нина когда-нибудь вернутся домой. На букве «С» она пишет: «Савичевы умерли»
Мишу и Нину Таня окончательно считает погибшими и поэтому на букве «У» выводит:
«Умерли все»
И, наконец, на «О»: «Осталась одна Таня»
Таню оформили в детский дом № 48, который готовился тогда к эвакуации. Как следует из акта обследования воспитанников детского дома, все 125 детей были физически истощены, но инфекционно больных насчитывалось лишь пятеро. Один малыш страдал от стоматита, трое болели чесоткой, ещё один — туберкулёзом. Случилось так, что этим единственным туберкулёзным больным и оказалась Таня Савичева.
Несмотря на лечение в посёлке Шатки,Таня всё равно была настолько слаба, что в начале марта 1944 года её пришлось направить в Понетаевский дом инвалидов, хотя и там ей не стало лучше. По состоянию здоровья она была самым тяжёлым больным, и поэтому через два месяца Таню перевели в инфекционное отделение Шатковской районной больницы. Из всех прибывших тогда детей детского дома № 48 не удалось спасти только Таню Савичеву. Её часто мучили головные боли, а незадолго до смерти она ослепла. Таня Савичева умерла 1 июля 1944 в возрасте 14-ти с половиной лет от туберкулёза кишечника.
Дневник Тани Савичевой фигурировал на Нюрнбергском процессе как один из обвинительных документов против нацистских преступников.
Сейчас дневник Тани находится в Музее истории Ленинграда в Санкт-Петербурге. Его копия выставлена в витрине мемориала Пискаревского кладбища, где покоятся 570 тысяч горожан, погибших во время 900-дневной фашистской блокады.
На момент объявления войны вся большая и сплоченная семья Савичевых проживала в Ленинграде. Лето 1941 года они собирались провести в деревне под Гдовом, но уехать успел только брат Тани Михаил. Неожиданно начавшаяся война помешала планам семейства, все члены которого сразу же начали помогать армии: мать-белошвейка шила обмундирование, Лека работал строгальщиком на Адмиралтейском заводе, сестра Женя точила корпуса для мин, Нина была мобилизована на оборонные работы, а Василий и Алексей Савичевы, два дяди Тани, несли службу в ПВО.
Старшая сестра Тани Нина однажды не вернулась с работы. Родные посчитали, что она погибла. Однако на самом деле она была эвакуирована вместе со своим предприятием через Ладожское озеро на «Большую землю». Дневник, а вернее записную книжку, Таня получила в наследство от Нины. С одной стороны он был исписан замечаниями Нины к своей работе, а с другой стороны Таня начала вести дневник.
Сестра погибла в своей квартире на Моховой улице. Так как она работала целый день на заводе, до которого добираться было нужно по огромным сугробам, она оказалась слишком истощена и погибла.
Менее чем через месяц в дневнике появилась новая запись. Она гласила, что из жизни ушла Танина бабушка Евдокия. Ей требовалась срочная госпитализация из-за алиментарной дистрофии, но отважная женщина понимала, что городские больницы и так переполнены ранеными солдатами, поэтому отказалась от реабилитации.
Следующими на долгое время покинули семью Нина и Миша. В последствии именно Нина найдет свою записную книжку с дневником Тани у дальней родственницы. Однако исчезновение брата и сестры Таня не стала заносить в дневник.
В марте скончался Лёка. Он тоже погиб от дистрофии. В книге «История Адмиралтейского завода», на котором он работал, есть фото Леонида, а под ним надпись:
«Леонид Савичев работал очень старательно, ни разу не опоздал на смену, хотя был истощён. Но однажды он на завод не пришел. А через два дня в цех сообщили, что Савичев умер…»
Менее чем через месяц в дневнике появилась новая запись. На этот раз Тане пришлось занести дату смерти дяди Васи.
Потом одна за другой появляется записи о смерти сначала дяди Леши, а потом и матери семейства Марии Игнатьевны. Первый погиб 10 мая. Спустя три дня не стало и Марии. Записывая это в дневник, Таня пропускает слова «умер».
Вскоре на буквах «С», «У» и «О» появляется последняя запись, сделанная детской рукой:
«Савичевы умерли».
«Умерли все».
«Осталась одна Таня».
Вскоре Таня была эвакуирована вместе с другими детьми блокадного Ленинграда. В августе 1942 года эшелон с детьми прибыл в поселок Шатки. Девочка попала в детский дом № 48. Она единственная из прибывших детей оказалась больна туберкулезом. Скончалась девочка в 1944 году 1 июля. Но ее дневник остался в память будущим поколениям, как напоминание об ужасах жизни в блокадном Ленинграде и зверствах нацистского режима.
